№11 от 18.03.2021 г.

В эти дни крымчане отмечают седьмую годовщину воссоединения с Россией. События Крымской весны 2014-го, а также то, что им предшествовало, мы вспоминаем с депутатом Государственной Думы Константином Бахаревым (фракция «Единая Россия»).

– В вашем кабинете моё внимание привлекла грамота, которую вам подписал в 2007 году тогдашний министр обороны России Сергей Иванов с формулировкой «За активное содействие в решении задач, возложенных на Вооружённые силы Российской Федерации». Не поделитесь информацией, что за задачи вы помогали решать российским военным за семь лет до возвращения полуострова «в родную гавань»?

– С этой грамотой связана история, которая сегодня кажется забавной, а тогда доставила мне серьёзные неприятности. Дело в том, что информация о подобных наградах, как правило, находится в открытом доступе, и о вручении мне грамоты Минобороны России довольно быстро узнали и в украинском тогда ещё Крыму, и в Киеве. Что тут началось! Посыпались запросы «доброжелателей» в прокуратуру, и какое-то время меня вызывали туда как на работу. Некоторые персонажи украинского и крымского политикума записали меня в «пятую колонну» и даже назвали российским резидентом (сегодня кое-кто из них сам обзавёлся российским паспортом). А отсутствие достоверной информации об этих самых «задачах» давало почву для разных версий, которые, скажу откровенно, просто не хотелось опровергать.

– Но сейчас-то уже можете раскрыть секрет?

– На самом деле награда была вручена мне как главному редактору «Крымской правды», которая ещё в 1997 году пошла на беспрецедентный шаг, взяв шефство над одним из кораблей Черноморского флота России. Это был очень непростой период для флота, когда он финансировался по остаточному принципу, и средств не хватало даже на самые насущные нужды. Так что с нашей стороны помощь была не символической, а вполне ощутимой и регулярной – от продуктов для личного состава до солярки, чтобы выйти в море. К 2007-му году ситуация с финансированием изменилась в лучшую сторону, и потребность в такого рода помощи отпала, хотя дружба газеты с флотом продолжается по сей день. А грамота Минобороны стала оценкой того, что было сделано за эти десять лет. Вот и весь секрет!

– Но ведь вы не только Черноморскому флоту помогали: «Крымская правда» стала печатным рупором всех пророссийских сил на полуострове во время его нахождения в составе Украины. В какой период было тяжелее всего отстаивать идеи единства с Россией?

– Пожалуй, в период президентства Виктора Ющенко, чей принцип «одна держава, одна нация, один язык» до боли напоминал гитлеровский лозунг «один народ, один рейх, один фюрер». Реализация этого принципа проходила с вопиющим нарушением прав и свобод граждан: запретили дублировать инструкции к лекарственным препаратам на русском языке, фильмы в кинотеатрах демонстрировались только на «мове» и так далее. Наряду с насильственной украинизацией происходила ползучая «бандеризация» страны. Помню шок от того, что в школьном учебнике истории, по которому учился мой сын, Великая Отечественная война была названа советско-немецкой, а гитлеровские приспешники Бандера, Шухевич и прочие именовались лидерами освободительной борьбы! Конечно, мы не могли мириться с этим и боролись, как могли, причём эта борьба подчас выплёскивалась с газетных полос и парламентских заседаний на улицу. Вспомните события лета 2006 года, когда активисты Русской общины Крыма и других пророссийских организаций блокировали высадку в Феодосии войск НАТО. В те дни крымчане показали свой особый характер, который закалялся в противостоянии с откровенно враждебными и провокационными действиями официального Киева.

– Можно ли говорить о том, что это был своего рода пролог Крымской весны 2014-го?

– Не только можно, но и нужно. Крымскую весну во многом предопределили предшествующие годы тихого, а иногда и не очень, сопротивления крымчан попыткам внешних сил и их марионеток в Киеве разорвать вековое единство российского и украинского народов, превратить всю Украину в одну сплошную Галичину. В этом смысле у каждого из нас своя Крымская весна. Моя продолжалась десять лет, если брать период работы в президиуме Русской общины Крыма – самой массовой организации российских соотечественников, и даже больше, если считать журналистскую, общественную и депутатскую деятельность. Как поётся в известной песне, «... этот день мы приближали как могли», причём, под словом «мы» в данном случае подразумевается большинство жителей Крыма.

– А какую роль в «подготовке» Крымской весны сыграл киевский майдан?

– Он ускорил ход событий и перевёл поначалу мирный протест крымчан в активную фазу. Когда в Киеве произошёл государственный переворот, у нас остался единственный вариант: самим определить своё будущее, применив принцип прямого народовластия. И если судьба украинского государства в те дни решалась в американском посольстве (как, впрочем, и сегодня), то судьбу Крыма решили его жители в ходе референдума. Им не дали такой возможности в 1954 году, поэтому голосование 16 марта стало, прежде всего, восстановлением исторической справедливости.

– Тем не менее, его результаты признаются далеко не всеми, а введённые против Крыма санкции и сегодня продолжают действовать. Подрывает ли это, на ваш взгляд, легитимность воссоединения полуострова с Россией?

– Ни в малейшей степени. США и их сателлиты не могут признать итоги крымского референдума и отменить санкции по вполне понятной причине: в этом случае им придётся признать нелегитимность всего, что произошло на Украине в 2014 году, в том числе собственных усилий по насильственному свержению законной власти. Это яркий пример политики двойных стандартов, когда штурмующие Капитолий сторонники Трампа объявляются «внутренними террористами», а громящие правительственные здания и стреляющие в правоохранителей боевики майдана – борцами за свободу. Впрочем, даже такая политика мало помогает Украине, которая сегодня переживает политическую и экономическую агонию. А Зеленский и его «слуги» вместо того, чтобы спасать экономику, закрывают оппозиционные телеканалы, запрещают образование на русском языке и разрабатывают очередную, уже не помню какую по счёту, стратегию возвращения Крыма. Но мы не переживаем и не злорадствуем по этому поводу, а идём своим путём, который выбрали семь лет назад, и уже никуда с него не свернём.

– Возвращаясь к событиям семилетней давности, что врезалось в память как наиболее яркое воспоминание?

– Таких моментов два: первый из них – переломный, когда 26 февраля в ходе штурма крымского парламента пролилась кровь. Это случилось на моих глазах: спикер Владимир Константинов поручил мне, чтобы погасить страсти, зачитать митингующим текст заявления, которое предполагалось принять в тот день на внеочередном пленарном заседании. Именно в этот миг толпа молодчиков по чьей-то команде смела кордон правоохранителей, после чего, выломав входные двери, ворвалась в здание парламента. В руках у них были биты и металлические прутья. Зрелище было жуткое! Не скрою, в тот момент было по-настоящему страшно – не столько за себя, сколько за находившихся рядом людей, в основном женщин, которых пришлось срочно эвакуировать. Второе воспоминание дарит совершенно другие эмоции – радость и неподдельное счастье, которые испытал, присутствуя 18 марта в Георгиевском зале Кремля при подписании договора о вхождении Крыма и Севастополя в состав России. В память врезались слова президента о том, что Крым для России имеет огромное сакральное значение. В тот день исполнилась не только моя мечта, но и мечта многих крымчан о возвращении на Родину. А значит всё было не зря. Ради таких мгновений стоит жить и бороться.

Беседовал Максим Иваненко.