№32 от 06.08.2020 г.

Великая Отечественная война – одно из самых страшных испытаний, выпавших на долю нашего народа 22 июня 1941 года. Самая разрушительная и жестокая из всех войн, она оставила огромный отпечаток в сознании людей и имела тяжелые последствия для нескольких поколений. Тысяча четыреста восемнадцать дней и ночей бушевал огонь войны, убивая людей и уничтожая все, что было создано их трудом.

Память о Великой Отечественной войне навсегда останется в сердцах тех, кто выжил, а также детей, внуков и правнуков миллионов солдат, отдавших свои жизни за мир, как неутихающая скорбь.

Победа над фашизмом была завоевана ценой неисчислимых страданий и лишений, ценой подвига великого народа и его самоотверженного труда. Мы гордимся мужеством наших воинов, защитивших честь и независимость нашей Родины. Мы всегда будем беречь правду о Великой Отечественной войне и помнить, что благодаря нашим героям сейчас мы живем мирной и свободной жизнью.

В Год памяти и славы и 75летия Победы в Великой Отечественной войне мы публикуем непридуманные истории о войне, о наших земляках, отдавших самое дорогое – свою жизнь – за мирное небо, за сегодняшнее утро…

ПЯТЕРО ОТВАЖНЫХ

Одним из героев отважной пятерки был наш земляк краснофлотец Красносельский Иван Михайлович. Он родился в 1913 г. в с. Евлашовка (в наст. время Красносельское) Борзнянского р-на Черниговской обл., в крестьянской семье. До ВОВ проживал в с. Ислам-Терек (пгт Кировское) Кировского р-на Крымской АССР с женой Живатовой Марией и приемным сыном на ул. Фрунзе. Работал шофером и трактористом в Кировской МТС. В 1941 г. был призван Кировским РВК, как резервист. Великую Отечественную войну встретил в Севастополе.

Мы изучили все первоисточники подвига пяти героев и остановились на двух описаниях, подтвержденных архивами ВМФ СССР. К сожалению, имена краснофлотцев второй пятерки, участников этой жестокой схватки с врагом, установить не удалось. А героев было 10 человек.

Рассказывает генерал-лейтенант в отставке Моргунов Петр Алексеевич, бывший в 1941 г. командующим Береговой обороной Черноморского флота и начальником гарнизона г. Севастополь:

«... После захвата противником Дуванкоя (Верхнесадовое) 18-й батальон морской пехоты, в котором служил Фильченков, занимал оборону западнее д. Дуванкой, седлая Бельбекскую долину и скаты возвышенностей южнее и севернее ее в районе станции Бельбек и тем самым прикрывал подходы к Мекензиевым горам по шоссейной и железной дорогам. Своей артиллерии батальон не имел. Его периодически поддерживал бронепоезд «Железняк», береговые и зенитные батареи, 6 ноября батальон отбил несколько атак врага.

Командование батальона, определив особо танкоопасное направление на левом фланге, решило послать туда группу краснофлотцев с целью прикрыть фланг батальона от прорыва танков в тыл нашей обороны.

Комиссар батальона старший политрук Е.А. Мельник, заменивший заболевшего командира, выбрал из числа вызвавшихся добровольцев политрука Фильченкова и краснофлотцев Ивана Красносельского, Даниила Одинцова, Юрия Паршина и Василия Цибулько, поставив им задачу к утру 7 ноября занять оборону за высотой, окопаться и не пропустить вражеские танки с пехотой. Группа была вооружена пулеметом, винтовками, гранатами и бутылками с горючей смесью.

Задолго до рассвета отважная пятерка была на месте. Окопавшись, стали ждать. Утром авиация противника совершила налет на боевые порядки батальона, а вскоре послышался шум танковых моторов. На высоту двигалось семь танков, за которыми следовала пехота. Фильченков приказал: «Стрелять только по моей команде!»

Подпустив танки поближе, он дал сигнал Цибулько открыть огонь из пулемета по смотровым щелям. Головной танк закружился на месте и остановился: меткая очередь Цибулько сразила водителя.

Связкой гранат Красносельский подбил второй танк. Фильченков, Одинцов и Паршин бутылками с горючей смесью подожгли еще два танка, которые остановились, объятые пламенем. Под пулеметным огнем немецкая пехота залегла. Оставшиеся танки повернули назад, а за ними откатились автоматчики.

Первая атака была отбита. Но моряки знали, что надо ждать новой, более сильной атаки, и готовились к ее отражению.

Через несколько часов снова показались танки. Теперь их было уже пятнадцать. За танками двигались автоматчики.

Моряки пожали друг другу руки и заняли позиции. Черноморцы ясно представляли себе, что борьба будет смертельной, но все были тверды и готовы биться с ненавистным врагом. Они знали, за что дерутся.

Танки приближались, и Цибулько застрочил из пулемета. Один танк остановился. Отважный моряк был ранен в руку и плечо. Однако он продолжал вести огонь из пулемета по автоматчикам. Но вскоре кончились патроны, и пулемет умолк. Тогда Цибулько, оставляя на земле кровавый след, пополз к другому танку со связкой гранат и бросил ее под гусеницу. Танк запылал, а Цибулько потерял на время сознание.

К прорвавшемуся к высоте танку бросился Красносельский и бутылкой с горючей смесью поджег его, но сам был тяжело ранен. Собрав последние силы, моряк подполз ко второму танку и разбил об него еще две бутылки. Танк загорелся.

Все это время Фильченков, Паршин и Одинцов обеспечивали действия своих товарищей, отражая огнем атаку автоматчиков и уничтожая спасавшихся из горящих танков танкистов. Но вот кончились патроны. Ранен Паршин. Можно было бросить гранаты и отойти. Но советские моряки не отошли, пока не выполнили задачу.

Фильченков подвязал оставшиеся гранаты к поясу и пошел навстречу танку. Когда бронированная машина приблизилась, герой бросился под гусеницы танка, который взорвался вместе с отважным политруком...

Все это произошло на глазах Одинцова и Паршина. Еще два танка взорвались и окутались пламенем, но погибли и два последних героя.

В это время подошли морские пехотинцы и ударили по врагу. Противник в беспорядке отступил. Отважная пятерка моряков выполнила боевую задачу.

На месте боя среди горевших танков был найден истекавший кровью краснофлотец Цибулько. Умирая, он успел рассказать комиссару Мельнику и секретарю партбюро политруку И.Л. Шипаеву о героической гибели своих товарищей.

Указом Президиума Верховного Совета от 23 октября 1942 г. всем пяти морякам посмертно присвоено звание Героя Советского Союза.

Тот, кто в наши дни проезжает по шоссе из Симферополя в Севастополь, видит на горе севернее Дуванкоя строгий памятник отважным героям. А перед глазами участников героической обороны невольно встает картина первых боев за Севастополь в начале ноября 1941 г.».

Моргунов П.А.. Героический Севастополь.- М.: Наука, с.80-82, 1979 г.

«Очевидцев этого удивительного подвига, обессмертившего имена героев, осталось мало. Большинство моряков 18-го батальона морской пехоты, в состав которого входила и группа Фильченкова, погибло в боях за Севастополь. Удалось разыскать лишь несколько человек, знавших героев, и среди них – бывшего секретаря партийного бюро батальона Ивана Леонтьевича Шипаева».

П.Е. Гармаш. «За родной Севастополь». Москва, 1975 г.

И.Л. Щипаев рассказывает:

«18-й батальон морской пехоты был сформирован из моряков различных частей флота в течение трех дней – 28-30 октября 1941 года. Вечером 31 октября мы вышли на боевой рубеж в район поселка Кача, а уже на следующий день вступили в бой с гитлеровцами.

4 ноября наш батальон срочно перебросили в район Дуванкоя, где сразу же завязались тяжелые бои. Наивысшего напряжения они достигли 7 и 8 ноября, когда на небольшом участке противник сконцентрировал более батальона пехоты. Мы знали, что во втором эшелоне стоит лишь небольшое подразделение и если врагу удастся смять нас, то путь на Севастополь для него будет открыт. Поэтому каждый из нас решил стоять насмерть.

Особо тяжелое положение сложилось 7 ноября, когда на помощь вражеской пехоте подошли танки. Противотанковой артиллерии батальон не имел, поэтому для борьбы с фашистскими танками были выделены истребители – бойцы, вооруженные противотанковыми гранатами и бутылками с зажигательной смесью.

Командира батальона в это время не было – его вызвали в Севастополь, в штаб. Военком, старший политрук Е.А. Мельник, временно замещавший командира батальона, приказал мне исполнять обязанности комиссара.

По пути на передовую я встретил политрука Фильченкова с газетами в руках.

– Ты чем сейчас занимаешься? – спросил я у него.

– Да газеты по ротам разношу.

– Вот что: бросай газеты и быстро иди к истребителям танков. Их пятнадцать человек. Возьми сколько нужно и выдвинись к Дуванкою, перекрой шоссе. Ваша задача: не пропустить танки.

Фильченков оживился, словно ожидал такого приказания.

– Есть не пропустить танки! – с готовностью ответил он.

– Будет трудно, Николай. Держитесь.

– Выдержим!..

Простились. Он побежал к истребителям танков, а я направился в первую и вторую роты. Не думал я тогда, что расстались мы навсегда...

Из группы истребителей Фильченков отобрал десять краснофлотцев, разъяснил им задачу. Потом разбил на две группы – одну оставил у моста через овраг, а сам с Василием Цибулько, Данилом Одинцовым, Юрием Паршиным и Иваном Красносельским выдвинулся вперед, занял позицию у самого шоссе под небольшой высоткой, которая именовалась на наших картах отметкой 104,3.

А уже через несколько минут там разыгралась схватка пяти черноморцев с фашистскими танками.

Как протекал бой, мне наблюдать не пришлось – у нас на плато в это время тоже было жарко. Но вот как танки поспешно отошли от Дуванкоя, видел. За танками откатилась и пехота, атаковавшая наши позиции.

Когда мы со старшим политруком Мельником и группой бойцов пришли на место недавнего поединка пяти черноморцев с фашистскими танками, в живых остался лишь смертельно раненный краснофлотец Цибулько. Он едва успел назвать фамилии своих боевых друзей, погибших в бою, и я записал в свою фронтовую тетрадь.

Невдалеке на дороге все еще пылали танки, за ними лежали трупы фашистских солдат и офицеров.

Пятеро отважных моряков преградили путь немцам к Севастополю. Значение их подвига трудно переоценить: на этом участке фашисты не предпринимали больше атак до второго штурма».

Владимир Карпенко, поэт: …Не пятеро безвестных пареньков

Стояли насмерть в этом поле чистом –

Стояло перед скопищем врагов

Подразделенье краснофлотцев.

Им жизнь травинкой каждой дорога –

Та жизнь, к которой сердцем рвался Данко.

И, чтоб в нее не пропустить врага,

Они легли под гусеницы танков.

Так был исполнен долг...

В те дни история не знала их фамилий:

Для старой были молоды они,

А новую они еще творили...

Мария Ширшова, краевед ВОВ Крыма.