№19 от 08.05.2019 г.

2019 год. 9 мая мы будем отмечать 74-ую годовщину Победы в Великой Отечественной войне над немецко-фашистскими захватчиками. Мы, дети 60-х годов,  живя рядом со свидетелями и непосредственными участниками этой страшной бойни, воспринимали их рассказы о войне, как уроки истории. Не осознавали в полной мере  трагизма того страшного для нашей Родины периода становления, не могли достойно оценить масштаб героизма, проявленного нашими дедами, отцами в той страшной войне, которая длилась 5 лет... Только сейчас, в это тревожное время, когда мир так шаток, понимаешь до боли, до слез, ЧТО для нас, для наших детей, внуков сделали наши предки, положив на алтарь победы миллионы жизней…

В канун празднования знаменательной даты – 74-го Дня Победы, хочется поведать рассказ женщины – дочери Солдата Победы, которого знали многие в Кировском районе и за его пределами, но о нем знали очень мало…

«Чем старше я становлюсь, тем чаще вспоминаю отца, и мне его все больше не хватает. Сколько вопросов задала бы я ему сейчас, о чём попросила бы рассказать…. О себе рассказывать папа не любил. Присущую ему редкую скромность помнят все, кто его знал. А свидетелей его жизни остаётся всё меньше и меньше. Один за другим ушли из жизни его братья. Четыре года назад не стало мамы – верной спутницы его жизни на протяжении 32 лет. Осталась только папина младшая сестра Мария, которая живёт в Керчи. Приходится информацию собирать по крупицам из скупых строк архивных документов, из пожелтевших газетных статей и воспоминаний людей, знавших моего отца – ПАТАЛАХУ НИКИТУ ВЛАДИМИРОВИЧА.

Папа родился 4 сентября 1923 года в городе Токмак Запорожской области. В этот город вместе с другом-однополчанином после окончания Первой мировой войны приехал его отец Владимир Петрович Паталаха. Уставшему от войны парню стало очень тепло и уютно в большой семье друга. Особенно понравилась Матрёна. Уж очень хороша была у дивчины коса! Девушка тоже не осталась равнодушной к другу своего брата с гордым греческим профилем, на груди которого красовались Георгиевские крест и медаль. Так родилась молодая семья. Владимир устроился работать на железную дорогу, а в свободное от основной работы время мастерски клал печи. Матрёна занималась домашним хозяйством и детьми, которых за 10-летнюю семейную жизнь стало уже шестеро: пятеро сыновей и долгожданная младшенькая Машенька. Второго сына – Никиту, назвали в честь деда по материнской линии. Достаток в семье был скромный. Особенно тяжело пришлось в голодные 30-ые годы. Выручали огород, корова и... чувство юмора, присущее всем членам этой семьи. Оно помогало преодолевать многие тяготы и не предаваться унынию.

В июне 1941 года Никита окончил среднюю школу. Он хорошо учился, любил много читать, особенно любил М.Ю. Лермонтова. Мечтал продолжить своё образование и научиться играть на каком-нибудь музыкальном инструменте. Все эти мечты ему удастся осуществить только через семь лет…

Началась война. Враг наступал стремительно. Папу призвали в армию в августе 1941 года, ему было 17 лет. Он был зачислен в стрелковую роту. Вчерашнему школьнику пришлось вместе с такими же, как он, молодыми ребятами пройти пешком всю Европу, неся на себе тяжёлую станину пулемёта. Первый бой отец принял под Ростовом. А сколько их было потом...

В качестве морского пехотинца папа принимал участие в героическом Керченско-Феодосийском десанте, целью которого было отвлечение на себя удара немецких войск, осаждавших Севастополь. Чтобы создать линию обороны, солдатам приходилось под огнём противника «вгрызаться» сапёрными лопатками в промёрзшую землю крымской степи. О жестоких боях на Ак-Монайских позициях свидетельствуют обелиски на братских могилах. К одному из них, белеющему в поле справа от дороги на село Васильковое Кировского района, папа потом неоднократно возвращался с мамой или с учениками. В одном из боёв именно на этом поле ранней весной 1942 г. папа был дважды ранен. Но в медсанбат обратился только после второго ранения, когда взрывом разнесло его пулемёт, а осколками снаряда смертельно был ранен его школьный товарищ, с которым он был неразлучен с момента призыва в армию. В первые послевоенные годы на этом незасеянном поле просматривались остатки окопов, оно было всё усеяно гильзами и осколками. В более поздние годы, проезжая мимо засеянной пашни, папа всегда останавливал свой взгляд на белеющем среди зелени обелиске. Помню его слова, сказанные летом 1987 г., когда мы семьёй ехали на море в село Каменское. На заднем сиденье папиного «Москвича» между мною и сестрою копошились наши дочери. «Кто бы мне сказал тогда, что через 45 лет я буду ехать по этой дороге на море на своей машине с женою, детьми и внуками», – сказал он. Из-за комка в горле, перехватившего дыхание, больше он ничего сказать не смог. По этому маршруту мы с ним ехали последний раз…

Из-за тяжелого ранения, полученного в боях под селом Васильковое, из медсанбата папа вместе с другими ранеными через несколько дней был отправлен на санитарном судне в Новороссийск. Судно по дороге было торпедировано и больше половины раненых погибло. Но папа спасся, пробыв более двух часов практически в воде, держась за какой-то обледенелый трос, пока не подоспела помощь.

Прошедшего лечение в одном из кавказских госпиталей папу ждал Сталинград. Весь период обороны Сталинграда он провоевал со снайперской винтовкой. После Сталинградской битвы у него появилась седая прядь волос и контузия от взорвавшейся гранаты итальянского производства. Основной удар приняла на себя каска, которую, кстати говоря, папа не любил носить из-за её тяжести и неудобства. В госпиталь обращаться не стал, не захотел отставать от своей части. Но контузия всю жизнь напоминала о себе мучительными головными болями и позже стала причиной двух инсультов.

Именно в Сталинграде папа вступил в партию. Наверное, с точки зрения современников, живущих в наше рациональное время, это нелогичный поступок. Ведь членство в партии не давало никаких материальных льгот и привилегий. Скорее наоборот. Коммунисты первыми поднимались в атаку, фашисты их в плен не брали – ликвидировали на месте. Но это было его осознанное решение, и отец гордился своим партийным билетом всю жизнь.

Папа очень редко рассказывал о боевых операциях. Наверное, это были для него очень тяжёлые воспоминания. Постоянные опасности и лишения, кровь, грязь, гибель боевых товарищей, километры выкопанных окопов и кубометры перелопаченной сапёрной лопаткой земли. Ведь воевать приходилось, в основном, на равнинных местностях, где окоп был единственным укрытием.

И ещё преодоление водных преград. Днепр был первой из них. Летом 1981 года отец показал мне место в районе г. Днепропетровска, где их часть переправлялась на левый берег реки. Для меня это стало настоящим шоком! В голове сразу всплыла цитата Н.В. Гоголя: «Редкая птица долетит до середины Днепра». Несмотря на ясную солнечную погоду, каменистые кручи на противоположном берегу терялись далеко на горизонте в голубоватой дымке. Везде, сколько мог охватить глаз, была сплошная водная гладь! Что солдаты преодолевали это расстояние на подручных плавсредствах в обмундировании, с оружием и под огнём противника, даже представить было невозможно! После этого было ещё форсирование Днестра и Дуная.

В составе артиллерийских подразделений папа участвовал в освобождении Варшавы, Бухареста, штурмовал Берлин. День Победы встретил на Эльбе. Счастью не было предела! Советские и американские солдаты не понимали речь друг друга, но этого и не требовалось. Они обнимались, смеялись, фотографировались вместе на память. У меня хранится несколько таких фото. Какие они там молодые, счастливые и озорные. Папа поменялся головным убором с американским пехотинцем и снялся в его пилотке. А довольный «янки» – в папиной фуражке. Победители!

Наступивший мир поражал своей тишиной: ни выстрелов, ни канонады. Папу направили служить в оперативный отдел штаба армии чертёжником-топографом в город Галле. Однажды его вызвали к начальнику штаба – маршалу Соколовскому В.Д.. В кабинете находился и маршал Г.К. Жуков. Жуков с интересом посмотрел на высокого статного старшего сержанта с боевыми наградами на груди и сказал: «Вот этого орла надо послать в Москву на парад Победы». На что маршал Соколовский В.Д. ответил: «Для этого Орла у нас найдётся другое задание».

Действительно, вскоре после той встречи, папа вместе с одним из сослуживцев был вызван в Берлин для выполнения особого задания. И только по дороге в Берлин узнал, что включен в состав роты охраны для обеспечения безопасности международного трибунала в Нюрнберге. Рота состояла из 25 советских солдат и только двое из них прошли боевой путь от Сталинграда до Берлина. Наши солдаты по очереди с представителями войск союзников несли в течение года, а именно с ноября 1945 г. по октябрь 1946 г., охрану Дворца юстиции, в котором проходило заседание трибунала. По рассказам папы зал заседания был небольшой. Пол и стены были покрыты звукопоглощающими материалами. В зале стояла абсолютная тишина, весь процесс шёл через наушники. Но это была, как говорил папа, «кричащая тишина». На экране транслировали кадры кинохроники, свидетельствующие о злодеяниях нацистов. Зачастую преступники сами же запечатлевали на киноленту весь этот кошмар, не подозревая тогда, что расплата наступит. Папа всматривался в лица Геринга, Гесса, Риббентропа, Кальтенбруннера, Кейтеля, Йодля и других. Кто-то сидел с отсутствующим видом, кто-то прятал глаза за тёмными очками, кто-то отворачивался от экрана, а кто-то юлил, пытаясь оправдаться и снизить степень своей вины, смягчить меру наказания или вовсе ее избежать…

Папа вспоминал, как в город пытались провезти три сотни вооружённых подростков гитлерюгенда. Сложно представить, чем мог закончиться Суд народов, если бы не бдительность американского патруля. Патрульные при проверке содержимого мешков на подводах, направляющихся в город, вместе с песком в каждом мешке обнаружили малолетнего воина с автоматом.

Год службы в Нюрнберге запомнился и встречами с интересными людьми. Советская делегация во главе с главным обвинителем Руденко Р.А. располагалась в небольшом двухэтажном особняке. Вместе с солдатами роты охраны там проживали известные писатели, журналисты, кинорежиссёры. Имена многих из них сейчас уже подзабыты. Но папа с большой теплотой вспоминал общение с писателем Борисом Полевым, автором «Повести о настоящем человеке». У нас дома позже появилась его книга о нюрнбергском процессе «В конце концов». Запомнились корифей журналистики – писатель Илья Эренбург, художники – кукрыниксы. Но особое впечатление на папу произвёл кинорежиссер Роман Кармен. Этого человека знала вся страна как фронтового кинооператора ещё со времён войны в Испании. Романа Лазаревича заинтересовала судьба папы, они много и подолгу общались. Тогда кинодокументалист работал над фильмом «Суд народов». Эту ленту папа потом смотрел с волнением и неоднократно.

Но самой дорогой для папы оказалась встреча в Нюрнберге со своим родным братом Даниилом. В то время ведь встречи родных были очень редки… Папа, с момента ухода на войну, ничего не знал о судьбе своих братьев, о том, что двое из них были угнаны на принудительные работы в Германию. Когда Советская Армия, в ходе наступательных операций, освободила немецкие концентрационные лагеря, один из братьев Даниил сразу же был призван в армию и дошел до Берлина. Здесь и произошла неожиданная для двух братьев встреча, о которой даже была опубликована статья во фронтовой газете.

За время службы в Нюрнберге советские солдаты сдружились с американскими, английскими, французскими солдатами. Все вместе отмечали первую годовщину Победы 9 Мая 1946 года. Это был их общий праздник! Память о том боевом братстве осталась с папой на всю жизнь. А День Победы с тех пор стал для него главным праздником в году.

В Германии папа смог осуществить мечту своего детства, юности – самостоятельно научился игре на аккордеоне. В 1948 году демобилизованный старший сержант Никита Паталаха вернулся в родной город. На груди его сияли орден «Красной звезды», медали «За оборону Сталинграда», «За освобождение Варшавы», «За взятие Берлина», «За Победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.», а в руках был трофейный аккордеон. Дома его ждали мама с сестрой и на местном кладбище две свежие могилы… В 1943 году, в результате несчастного случая на железной дороге, погиб отец. А вскоре за ним ушел и самый младший из братьев, кормилец семьи – Сергей. Здоровье 15-летнего парнишки было подорвано тяжелой работой кочегара на паровозе….

А жизнь шла своим чередом. С Дальнего Востока с молодой женой вернулся домой старший брат Пётр, из Германии вернулся любимый брат Даня. Подлечившись в госпиталях после каторжных работ в концентрационных гитлеровских лагерях, вернулся и брат Иван. А папа с сестрой Машей отправились в столицу Крыма поступать в педагогический институт. Сестра решила учить детей русскому языку и литературе. Папе же, узнав его военную биографию, в приёмной комиссии посоветовали идти на исторический факультет. Так и случилось.

Годы учёбы были непростыми. Стипендия была мизерной, общежития не было. Вместе с сестрой снимали комнатку в частном секторе Симферополя. Жили впроголодь. Чтобы раздобыть средства к существованию, папа летом устраивался работать инструктором по туризму. Водил группы туристов по крымским горам, а вечером развлекал их игрою на аккордеоне.

В институте папа был председателем профкома. Там и познакомился с юной девчушкой, студенткой исторического факультета, только младше на 2 курса, Аллой Рубцовой. Разница в возрасте в 11 лет не была им помехой. Их объединяла учеба, общественная деятельность, любовь к туризму. Встреча была судьбоносной – в 1956 году молодые люди поженились. Возможность работать вместе, начать все вдвоем с самого начала появилась в селе Токарево Кировского района, тогда еще Крымской области. Село отстраивалось. Молодую семью педагогов встретили радушно. Совхоз «Присивашный» построил жильё для учителей рядом со школой. Папа стал директором школы, а мама преподавала обоими любимый предмет – историю. В школе удалось создать сплочённый коллектив учителей-единомышленников. Об этой школе, о ее учителях, которые всю душу вкладывали в воспитание и образование сельских  ребятишек, до сих пор вспоминают их ученики. Уже став людьми солидного возраста, проживая на пространстве некогда бескрайней страны и далеко за её пределами, они помнят своих Учителей, атмосферу тепла и доброты этой школы.

У моих родителей была семья, о которой можно только мечтать. Они были неразлучны 32 года и 24 часа в сутки: вместе работали, вместе отдыхали. Последние шесть лет жизни папа тяжело болел. Дали знать о себе фронтовые ранения и полученная в Сталинграде контузия. Чтобы постоянно находиться с ним рядом, маме пришлось оставить работу. Она смогла поставить его на ноги после двух инсультов, но не смогла спасти от подкравшейся коварной болезни...

Папы не стало 24 июня 1988 года. Он ушел из жизни в неполных 65 лет так же мужественно, как и жил. Никогда не сетовал на судьбу. Был благодарен ей за подаренные 43 года жизни после войны. Ведь по статистике из каждых ста человек, его ровесников 1923 года рождения, войну пережили только трое. Мой отец в послевоенной жизни состоялся в профессии, заслужил любовь и уважение односельчан, тысяч своих учеников, прожил счастливую семейную жизнь, вырастил двух дочерей, увидел двух внучек и успел узнать о рождении внука. Папа очень любил своих «горпынок». Так он в шутку, любя называл нас – своих девчонок. Но, как и все мужчины, мечтал о сыне или, хотя бы, о внуке. И дождался! Мама рассказывала, как папа в очередной раз встречал почтальона. Он медленно, опираясь на тросточку, шёл к калитке двора. От калитки он практически бежал со счастливым лицом, размахивая руками – в одной руке была зажата трость, а в другой – телеграмма. Внук родился! Но увидел он моего сына – белоруса только на фотографии. Когда папы не стало, ему исполнилось 5 месяцев. О рождении второго внука спустя четыре месяца – сына моей сестры Светланы, ему узнать было не суждено....

Сейчас моему сыну 31 год. Глядя на него, убедилась – насколько мудро и справедливо поступила природа, придав внуку поразительное внешнее сходство с дедом, которого ему при жизни увидеть и узнать не довелось. У моего сына тот же рост, фигура, размах плеча, те же черты лица, несколько нетипичные для белоруса. По чистеньким улицам мирного города Бреста спешит на работу или прогуливается с маленькой дочуркой за руку тридцатилетний парень с гордым орлиным профилем и такими же серыми глазами, какие были у его деда Никиты. У моего отца три правнучки –  подрастает новое поколение «горпынок». А в Минске о прадедушке Никите уже просит рассказать его шестилетний правнук. И во всех четырёх папиных внуках и четырёх правнуках течёт частичка его крови. А значит – жизнь продолжается! И ради этих жизней, и ещё жизней многих других людей каждый раз шёл в бой Солдат, мой отец Паталаха Никита Владимирович, выходил из него живым и навсегда остался в нашей памяти ПОБЕДИТЕЛЕМ».

Историю о своем отце нам поведала старшая дочь Героя – Ирина Никитична Ячменева (в девичестве Паталаха), которая уже более 30 лет проживает со своей семьей – детьми и внуками, в братской Беларуси.